Глава седьмая

Можайско-Верейская операция

Значение Можайска как опорного пункта

Занятие Дорохова и ожидавшееся взятие нашими войсками Рузы открыли перспективу наступления на Можайск.

В числе многочисленных опорных пунктов, на которых противник пытался задержать наше наступление, Можайск, несомненно, играл выдающуюся роль.

Он расположен на важнейшем пути, идущем с запада на восток; его значение увеличивается большим количеством сходящихся в нем дорог. Кроме того, Можайск по своим природным условиям может быть легко укреплен: со стороны запада его защищает сильная Бородинская позиция, с востока подходы к Можайску прикрыты лесными массивами и трудно проходимыми оврагами.

Укрепив Можайск, немцы надеялись удержать откатывающийся фронт на меридиане этого пункта. Большое количество ДЗОТ полукольцом окружало Можайск. В городе были сконцентрированы значительные артиллерийские средства; на подступах к нему располагались сильные опорные пункты.

План командования Западного фронта по овладению Можайском. Мероприятия армейского командования

Овладев к исходу 14 января Дороховом, войска центра и левого крыла 5-й армии вышли на линию Федотово, Алексино, Моденово, НовоНикольское.

33-я армия, преследуя противника, выходила в это время на фронт Симбухово, Клин, Ивково, Благовещенское. Левее нее успешно наступала 43-я армия, 14 января она заняла город Медынь. Фланги 33-й армии были обеспечены, и перед ней открывалась возможность нанести удар по верейской группировке противника, а затем развивать удар в западном направлении – в разрез Вяземского фронта противника, или же на северо-запад – в обход можайской группировки немцев.

Командованием фронта вначале был принят второй вариант. После того, как 33-я армия овладеет Вереей, она нацеливалась на Ваулино, Ельню, в тыл можайской группировке врага, которая должна быть уничтожена при взаимодействии с 5-й армией.

Но с 5 января, когда такая задача была поставлена, до 14 января, когда войска 5-й армии заняли Дорохово, а Руза была накануне падения, обстановка изменилась: Можайск оказался к этому времени на положении передового узла сопротивления противника; основная же группировка его сил на этом направлении располагалась в районе Гжатск, Вязьма. Комбинированные действия двух армий теперь нужно было направить не на овладение Можайском, а на уничтожение гжатско-вяземской группировки противника.

Так в своей директиве от 14 января командующий Западным фронтом генерал армии Жуков и поставил задачу войскам 5-й и 33-й армий:

«Противник стремится задержать наступление 5-й и 33-й армий. Ближайшая задача армий центра – окружить и разгромить можайско-гжатскую группировку противника.

Задача: 1) 5-й армии не позднее 16.1 овладеть Можайском и в дальнейшем развивать удар на Гжатск. Граница слева – НовоНикольское, Ельня, Б. Ломы.

2) 33-й армии, продолжая развивать главный удар на Ваулино, Ельня, в обход Можайска, к исходу 15.1 завершить разгром верейской группы и овладеть Верея. В дальнейшем наступать Рагозино, Комягино».

Выполняя указание командующего фронтом, командующий 5-й армией поставил войскам следующие задачи:

«5-я армия овладевает Можайском, охватывая его с юго-востока и юго-запада. Задача дня 17.1 – выход на рубеж: Ильинский, Бородино, Артемки, имея ПО на линии Беззубово, ст. Колочь, Ельня».

Соответственно этому дивизии нацеливались так, что направление главного удара лежало на левом фланге.

33-я армия в момент получения директивы командующего фронтом вела наступление на Верею. Командующий 33-й армией оставил дивизиям прежние задачи, делая упор на действия правого-фланга армии, который должен был охватить Верею с севера.

Боевое соотношение сил и средств

В Можайско-Верейской операции с нашей стороны участвовали две армии – 5-я и 33-я, со стороны противника два армейских корпуса – 9-й и 7-й. Соотношение сил было следующим:

У нас

Стрелковых дивизий 13

Моторизованных стрелковых дивизий 1

Стрелковых бригад 1

У противника

Пехотных дивизий 6

Моторизованных дивизий 1

Танковых дивизий 1

Фронт действия сторон равнялся 50–60 км. Глубина операции, при группировке сил противника в районах Можайска и Вереи, намечалась в 40–50 км.

Превосходство в силах было на нашей стороне. Но вообще устанавливать превосходство по приведенным данным весьма трудно, поскольку потери с обеих сторон были большими, не поддающимися точному учету. Кроме того, в сложившейся обстановке точный подсчет сил и средств, участвовавших в Можайской операции, едва ли имеет решающее значение, так как на первый план выдвигались не арифметические данные, а политико-моральные качества войск и умение командиров управлять подчиненными им частями в обстановке суровой зимы.

В декабре немцы потерпели поражение на обоих флангах войск, наступавших на Москву. В январе эти фланги под ударами Красной Армии все больше откатывались на запад, ставя в невыгодное положение те части, которые у немцев находились в центре. Эти части продолжали упорно обороняться, и на этом фашистское командование в значительной степени строило надежду удержать свой фронт. Но оперативное положение центра было непрочным, он теперь находился под ударом с флангов, политико-моральное состояние войск понизилось.

Настроение советских войск, в противоположность немецким, было хорошим. Части Красной Армии преследовали противника, все более проникаясь уверенностью в окончательной победе над ним. Это умножало их силы и поднимало творческую инициативу командования.

Ход боевых действий в Можайской операции

Продолжая после Дорохово преследовать противника, дивизии центра и левого фланга 5-й армии – 144, 50, 82, 108 и 32-я стрелковые дивизии – 16 января вышли на линию Костино, Красный Стан, Зачатье, Александрово, Михайловское, Бугайлово. Левофланговой 32-й стрелковой дивизией 5-я армия заходила в тыл той группировке немцев, которая в это время обороняла Верею. Овладев Коровином и Лыткином, 32-я стрелковая дивизия должна была блокировать Борисово, чтобы не позволять противнику оказывать помощь своей верейской группировке. Таким образом, действия левофланговых частей 5-й армии облегчали 33-й армии выполнение задачи по овладению Вереей.

16 января 33-я армия основными силами подошла к Верее и повела бой на южной и юго-восточной окраинах города, стремясь в то же время обойти его с северной стороны. Противник оказывал упорное сопротивление, пытаясь отвести сюда те части, которые в это время находились на фронте Тютчево, Купелицы, Клин. 16 января в 10 часов 222-я стрелковая дивизия овладела Мошково и повела бой за Купелицы. Бой не дал определенных результатов, пока на помощь ей не подоспела 1-я гвардейская моторизованная стрелковая дивизия. С подходом ее тютчево-клинская группировка противника захватывалась в «мешок», и планомерный отход ее к Верее был нарушен. В районе Купелицы разыгрался бой, в котором фашистские части понесли тяжелые потери.

Но враг упорно отстаивал занимаемые позиции. Верея не сдавалась, бои здесь приняли ожесточенный и затяжной характер. 1-я гвардейская моторизованная стрелковая дивизия, прорвавшись с окраины города внутрь его, должна была вести там бой почти за каждый дом, в котором сидели фашисты. Часто противник переходил в контратаки, которые нашими войсками отбивались с тяжелыми для врага потерями.

Бой, завязавшийся у Вереи 16 января, затянулся до ночи и продолжался до рассвета 17 января. Ночью к Верее подошли остатки разгромленных у Купелицы немецких войск и сильно потрепанные части от Васильева, Колодезей и Панова. Противник стягивал в Верею свои силы, собирал здесь кулак, чтобы в случае окружения пробиться отсюда к Можайску.

В то время, как развертывались бои под Вереей, 5-я армия левым флангом и центром продолжала наступать к Можайску. К утру 17 января 50-я стрелковая дивизия этой армии овладела поселком Первомайским; 82-я стрелковая дивизия с 60-й стрелковой бригадой вела бой за Ченцово и Чертаново; 108-я стрелковая дивизия, сломив сопротивление противника, заняла опушку леса южнее Отяково и перехватила дорогу Ямская, Верея; 32-я стрелковая дивизия блокировала Борисово и выдвигала передовые отряды в западном направлении.

В результате таких действий связь между гарнизонами немцев в Можайске и Верее была прервана, и они были изолированы друг от друга. Верея была охвачена с трех сторон, и судьба ее должна была решиться в ближайшие дни. Наступлением 5-й армии Можайск сдавливался с востока и юго-востока; его участь также была вопросом ближайшего времени.

Ночью с 16 на 17 января противник начал отход из Рузы, а 17 января город был уже в наших руках.

С падением Рузы высвобождались осаждавшие ее 19-я стрелковая дивизия, 20-я стрелковая и 43-я танковая бригады, которые присоединились к войскам, наступавшим на Можайск. Но овладеть этим городом все еще было трудно, пока в тылу наступавших войск 5-й армии находились части противника, занимавшие Верею. Отсюда вопрос о Можайске связывался с предварительной ликвидацией вражеского очага обороны в Верее.

18 января 222-я, 113-я стрелковые и 1-я гвардейская моторизованная стрелковая дивизии вели тяжелые бои под Вереей и в самом городе; остальные дивизии 33-й армии уничтожали мелкие гарнизоны опорных пунктов к северо-западу от Вереи, перехватывая пути отхода неприятеля в этом направлении.

19 января в 4:30 после ожесточенного боя Верея была занята нашими войсками. Разгромленные части противника, ведя арьергардные бои, отходили в западном направлении.

С занятием Вереи отпадала угроза тылу левофланговых частей 5-й армии, наступавших на Можайск. 19 января положение немецкого гарнизона в Можайске чрезвычайно осложнилось. С севера 19-я стрелковая дивизия 5-й армии вела бой за Настасьино, Курынь, Ханево, Шебаршино, стремясь выйти на рубеж реки Москвы в направлении Бычково, Гаретово. 144-я стрелковая дивизия с боем подходила к рубежу Прудня, Павлищево; 50-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 20-й танковой бригадой закреплялась в районе Макарово, Тетерино; 108-я стрелковая дивизия дралась за Язево. «Клещи», охватывавшие Можайск, все глубже проникали к западу и все теснее сжимались вокруг города.

В ночь на 20 января 19-я стрелковая дивизия отрядами лыжников после ожесточенного боя заняла Гаретово и Хотилово; разбитого противника дивизия преследовала в направлении Уварово. В то же время на левом фланге 32-я стрелковая дивизия, после прорыва фронта немцев на участке Язево, Лыткино, выдвигалась вдоль автострады Москва-Минск и заняла Бол. Понферки. Можайск оказался под угрозой полного окружения. Немцы, видя невозможность удержать его в своих руках, начали отходить.

20 января в 8 часов, ломая сопротивление противника, наши части (82-я стрелковая дивизия) ворвались в Можайск. К 13:30 они прошли город и вышли западнее его, на рубеж восточнее опушки леса, северо-западнее и западнее Кукарино. В Можайске 5-й армией были захвачены большие трофеи, в том числе 20 орудий, 76 автомашин, 3 склада с боеприпасами и интендантским имуществом. Важнейший узел сопротивления врага был уничтожен. Требовалось не допустить создания противником нового узла на путях, ведущих от Можайска к Гжатску.

С этой целью тотчас же после взятия Можайска было организовано преследование немцев в направлении на Уварово. Их бегство здесь, в частности, через Бородинское поле, во многом напоминало поспешное отступление на запад французской армии, когда она в обстановке уже начавшихся холодов, после боя под Малоярославцем (24 октября 1812 года), вынуждена была вернуться на старый путь, которым пришла, – на разоренную Смоленскую дорогу. Обвязанные платками, одетые в крестьянские полушубки, валенки, шапки-ушанки, в женские меховые пальто, отнятые у нашего населения, отступавшие немецкие войска походили на отряды Наполеона, бежавшие из России. Вопреки привычке, они не успели разрушить памятники славы русского оружия на Бородинском поле, но в бессильной злобе сожгли Бородинский исторический музей. Советские войска следовали по пятам отступавшего врага, громя и уничтожая его арьергардные части.

Попытка немцев задержаться в Уварово кончилась для них неудачей. 22 января после упорного боя этот пункт был занят 5-й армией. Можайская наступательная операция на этом была закончена.

Выводы

В Можайско-Верейской операции обращают на себя внимание следующие моменты:

1. Операция развивалась как совокупность взаимосвязанных событий – занятие Дорохова и Рузы, овладение Вереей и, наконец, удар по Можайску. Все они находятся в логической связи друг с другом и вытекают из начального события – занятия Дорохова. Успех под Дороховом имел непосредственное влияние на судьбу Рузы, Вереи и создал предпосылки для овладения Можайском.

2. Дорохово, Руза, Верея и Можайск были сильно укреплены. Тем не менее они не смогли долго держаться и пали, как только обозначился обход их с флангов. Отсюда следует, что оборона тою или иного пункта будет прочной тогда, когда она увязывается с прочной обороной соседей. Крепость современной обороны определяется не только ее глубиной, но и достаточной шириной, не дающей возможности наступающему простреливать насквозь обороняемый район действительным огнем.

3. Огромную роль в судьбе Рузы, Вереи и Можайска сыграл моральный фактор – перевес моральных сил наших войск над фашистскими. Он обеспечил успех операции, проводимой в трудных условиях.

4. В тактике наших войск нужно отметить:

а) умелую организацию наступления войск 5-й и 33-й армии, укрепленные пункты противника, как правило, брались не лобовыми атаками, а обходом и охватом;

б) на решающих участках наступления создавался перевес сил, позволявший в более короткое время достигать успеха; в 5-й армии – на левом фланге, в 33-й – на правом;

в) наступление велось, несмотря на тяжелые зимние условия, в достаточно высоком темпе – за шесть дней (с 14 по 20 января) некоторые из частей (например, 32-я стрелковая дивизия) с боями преодолели расстояние в 50–60 км и, не останавливаясь, продолжали преследование противника.

К недостаткам проведенной операции нужно отнести повышенную осторожность действий наших частей у самого Можайска, явившуюся результатом плохо организованной разведки – в то время как войска, обходящие Можайск (50-я, 108-я и 32-я стрелковые дивизии), медленно продвигались вперед, опасаясь подвергнуться удару со стороны Можайска во фланг, в городе уже не было войск противника, кроме небольшой группы автоматчиков, прикрывавших отход своих частей. Эта неосведомленность наших войск дала возможность противнику избегнуть здесь более крупного поражения.

В действиях немецких войск, оборонявших Рузу, Можайск и Верею, необходимо отметить:

а) умелое использование крупных населенных пунктов в качестве узлов сопротивления;

б) упорство в ведении боя – и вместе с тем чувствительность к угрозе, возникающей на флангах. Опорные пункты, узлы сопротивления и пр. бросались немцами, когда были обойдены их фланги: упорство в ведении боя исчезало; немецко-фашистские войска бросали позиции и технику при достаточно энергично проводимом маневре наших частей на их фланги.

В течение ночи на 22 января наши войска продолжали вести активные боевые действия против немецко-фашистских войск.

На одном из участков Западного фронта наши бойцы, преодолевая сопротивлений гитлеровцев, захватили 11 орудий, 54 автомашины, 15 мотоциклов и другое военное имущество. На другом участке часть тов. Селезнёва за два дня ожесточённых боёв с противником нанесла немцам большой урон и захватила орудие, миномёт, 11 пулемётов, 1.500 снарядов, 21.000 патронов и другие трофеи.

Наша часть, действующая на Южном фронте, за два дня боёв захватила 30 вражеских орудий, 28 пулемётов, 12 миномётов и 300 подвод с военным имуществом. Противник потерял убитыми 1.400 солдат и офицеров.

Гитлеровцы засели в сильно укреплённом населённом пункте Д. Красноармеец Пискунов, перебегая от дома к дому, забрасывал их гранатами и уничтожал огневые точки врага. Только в одном из домов тов. Пискунов поразил 8 немецких солдат.

Отряд ленинградских партизан, которым командует тов. П., взорвал крупный железнодорожный мост и тем самым на 10 дней приостановил движение поездов, подвозивших боеприпасы немецким войскам. Этот же отряд взорвал два деревянных моста, во многих местах разрушил телефонную связь противника и минировал стратегические дороги.

Пленный обер-ефрейтор 2 дивизиона 67 немецкого полка армейской артиллерии Роберт Михаэлис сообщил: «Солдаты из самых различных частей говорят, что в русском походе немецкая армия потеряла огромное количество танков. Например, в 10 танковой дивизии осталось не больше 15 танков, 4 армейская группа потеряла под Ленинградом 80 танков. Колоссальные потери эта группа понесла затем у Можайска, где погибло свыше 30 процентов танков. Сейчас остро ощущается недостаток запасных частей к машинам и орудиям. Приходилось из двух машин составлять одну».

Пленный ефрейтор штабной роты 240 полка 106 немецкой пехотной дивизии Петер Энгель рассказал: «За время последних боёв наш полк потерял 75 процентов личного состава. Я слышал, как командир батальона майор Геральд недавно жаловался командиру полка Гинзенберу: «С солдатами теперь ничего нельзя поделать. Они не удерживают позиции, а бегут назад. Никакие ругательства и даже угрозы оружием уже не действуют».

Жители ныне освобождённой от немецких оккупантов деревни Варваровка, Медынского района, Смоленской области, составили акт о зверствах гитлеровских мерзавцев. В акте говорится, что немцы ограбили всех крестьян, а при отступлении из деревни подожгли её. Жителей, пытавшихся выбежать из горящих домов, немцы расстреливали. Среди убитых — Платова 0. Л. и её два сына, Творогова А. С. и её дочь шести лет, Ильин В. В., его жена, пять дочерей и сын, Жижин В. Д. и два его сына.

В течение 22 января наши войска продолжали продвигаться на запад. Наши части заняли несколько населённых пунктов и в числе их г. Уварово (районный центр Московской области).

За 21 января части нашей авиации уничтожили 10 немецких танков, 850 автомашин с пехотой и грузами, более 550 повозок с боеприпасами, 32 орудия с прислугой, 10 зенитно-пулемётных точек, разрушили 35 железнодорожных вагонов, подожгли 11 железнодорожных эшелонов, взорвали склад с боеприпасами и склад с горючим, рассеяли и частью истребили до 5 полков пехоты и 3 эскадрона конницы противника.

Наша часть, действующая на одном из участков Западного фронта, выбив противника из важного населённого пункта, захватила 60 вражеских автомашин, 40 мотоциклов, 16 различных орудий, 2 самолёта, 200 бочек с бензином, склады стрелкового и интендантского снаряжения и другие трофеи. На другом участке наши бойцы захватили 5 немецких танков, 8 орудий, 38 автомашин, 200 велосипедов, 8 пулемётов, 5 миномётов и много другого оружия, отбитого у отступающего противника.

Наша танковая часть на одном из участков Ленинградского фронта за три дня боёв уничтожила 10 немецких танков, 3 вездехода, 10 орудий и разрушила 7 блиндажей. В результате действий танкистов нашей части немцы потеряли за это время 250 солдат и офицеров.

В бою за деревню К. лейтенант Разумов вместе с пятью красноармейцами установил у одного из сараев станковый пулемёт и 16 часов обстреливал засевших в деревне немцев. На позицию, занятую отважными бойцами, фашисты направили 3 средних танка. Лейтенант приказал красноармейцам Орлову и Галактионову подтащить к сараю брошенное противником противотанковое орудие и, открыв из него меткий огонь, подбил головную машину. Остальные повернули обратно.

Отряд калининских партизан под командованием тов. Т. разгромил немецкую автоколонну. Уничтожено 5 автомашин с военным имуществом, убито 22 немецких солдата и офицера.

Наши части захватили секретное письмо санитарной части 26 немецкой пехотной дивизии командирам подразделений. Этот документ свидетельствует о том, что физические силы многих гитлеровских солдат истощены и моральное состояние их подорвано. Приводим выдержку из этого секретного письма: «За последнее время участились случаи поступления в санитарные части дивизии солдат, находящихся в чрезвычайно обессиленном состоянии. Эти исхудавшие стрелки непригодны как солдаты ни физически, ни морально. Обращает на себя внимание их полное безразличие ко всему окружающему, притупление всех чувств. У них ужасно опустившийся внешний вид; они абсолютно не придерживаются элементарных правил чистоты (ходят под себя). Зачастую такое поведение объясняют симуляцией. Однако эти признаки болезни должны бросаться в глаза начальнику...».

За время своего пребывания в городе Можайске гитлеровцы разгромили Дом культуры, разграбили все экспонаты местного краеведческого музея, выбросили из шкафов и сожгли много тысяч ценных книг городской библиотеки, взорвали здания гидростанции и городского кинотеатра. Немецко-фашистские варвары подорвали здание можайского Николаевского собора — древнейшего памятника русской архитектуры, полностью сожгли село Бородино я знаменитый Бородинский музей, уничтожив ценнейшие национальные реликвии русского народа.

Бурильщик Лениногорского рудника (Казахстан) Георгий Хандин выработал за одну смену 2.300 процентов нормы. Бурильщик Сокольного рудника Сергей Худяков 17 января выполнил сменную норму на 3.475 процентов.

В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС

ВОЙСКА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО И КАЛИНИНСКОГО ФРОНТОВ ЗАНЯЛИ ГОРОДА ХОЛМ, ТОРОПЕЦ, СЕЛИЖАРОВО, ЗАПАДНАЯ ДВИНА, ОЛЕНИНО, СТАРАЯ ТОРОПА. ТРОФЕИ НАШИХ ВОЙСК

Дней десять — двенадцать тому назад войска Северо-Западного и Калининского фронтов после жестоких боёв прорвали укреплённую линию противника южнее городов Осташков и Селижарово и начали продвигаться вперёд. Выполняя поставленную задачу, наши войска продвинулись более чем на 100 км. вперёд. После ожесточённых боёв нами заняты города: ПЕНО, АНДРЕАПОЛЬ, ХОЛМ, ТОРОПЕЦ, г. ЗАП. ДВИНА, СЕЛИЖАРОВО, ОЛЕНИНО, СТАРАЯ ТОРОПА.

Таким образом одна из главных коммуникационных линий немецких войск, железная дорога Ржев — Великие Луки, перерезана и захвачена нашими войсками.

Освобождено от немецких захватчиков свыше 2.000 населённых пунктов.

С 9 по 22 января захвачены трофеи: орудий — 350, танков и бронемашин — 52, станковых и ручных пулемётов — 430, миномётов — 90, автомашин — 740, мотоциклов — 480, велосипедов — 846, радиостанций — 20, мин — 26.145, снарядов — 71.300, патронов — 805.000, кабеля телефонного — 360 километров, один понтонный переправочный парк, мотопонтонов — 16, тягачей — 32, один катер и 8 двигателей, железнодорожных вагонов — 355 и много другого вооружения и имущества.

В г.г. ТОРОПЕЦ и АНДРИАПОЛЬ захвачены армейские склады с запасом горючего, продовольствия, боеприпасов и другого имущества, учёт которого производится.

За время с 9 по 22 января немцы потеряли свыше 17.000 человек убитыми и несколько сот пленными.

В боях отличились войска генерал-полковника т. ЕРЕМЕНКО и генерал-лейтенанта т. ПУРКАЕВА.

Вернуться в дату 22 января

Комментарии:

, ответственный редактор "Красной звезды" в 1941-1943 гг.

В сегодняшней «Красной звезде» - отчет о траурно-торжественном заседании в Москве, посвященном восемнадцатой годовщине со дня смерти В.И.Ленина (тогда была традиция отмечать годовщину смерти вождя).

Заседание проходило в Большом Кремлевском дворце. Это - примета времени. Потерпев поражение в своих попытках уничтожить Москву с воздуха, потеряв свыше тысячи самолетов, немецкая авиация вынуждена была почти прекратить налеты на столицу. Последний раз официальное сообщение под заголовком «Налеты немецких самолетов на Москву» было опубликовано 15 ноября прошлого года. Наши средства ПВО беспрерывно усиливаются, установили непроницаемый заслон для вражеской авиации. Теперь не надо искать бомбоубежище для торжественного заседания.

В зале фронтовиков меньше, чем в октябрьский праздник.

Это тоже примета времени. Фронт все дальше и дальше отдаляется от Москвы, и возможности пригласить сюда представителей боевых частей ограничены. Большинство участников заседания - работники гражданских организаций. Они не в пиджаках и при галстуках, а в военных гимнастерках, но без знаков различия. Это стало как бы модой, соответствующей времени и делам.

С докладом на заседании выступил секретарь ЦК партии А.С.Щербаков. Говоря о мужестве и самоотверженности защитников столицы, он напомнил о подвиге 28 гвардейцев-панфиловцев:

В славные дни обороны Москвы на один наш рубеж двинулось несколько десятков танков. Этот рубеж защищали 29 советских гвардейцев. Затем их осталось 28. Один был убит самими гвардейцами за то, что оказался трусом и поднял руки перед врагом. А 28 советских людей - среди них были русские, украинцы, казахи - вели неслыханный в истории бой с танками. 18 вражеских машин были подбиты. 28 бойцов не отступили в этом неравном бою; они, защищая Москву, пали смертью храбрых.

Когда я вернулся в редакцию, у меня на столе уже лежала сверстанная подвалом статья под заголовком « ». Напомню, что в ноябрьские дни сорок первого года, когда «Красная звезда» , мы о них мало что знали. Не были даже известны имена павших героев. Поиск мы начали после того, как Дубосеково было освобождено от немецких захватчиков. Тогда была восстановлена картина боя. В статье впервые были названы имена панфиловцев. Над очерком напечатан снимок братской могилы, где были перезахоронены герои.

В газете опубликована небольшая, но : «В Москву из частей Западного фронта возвратилась делегация трудящихся Хабаровского края, сопровождавшая эшелон с подарками для бойцов действующей армии... Все эти подарки делегация вручила в частях тт. Рокоссовского и Говорова отважным защитникам Родины...»

Подобное сообщение уже не первое. Подарки шли на фронты, начиная с сентября 1941 года; особенно много их было в новогодние дни. Сердца фронтовиков трогали душевная щедрость советских людей, их любовь и забота о воинах. Тем, кто воевал под Москвой, не забыть торжественных и радостных встреч с тружениками тыла. Об одной из них, в 8-й гвардейской дивизии, обстоятельно рассказала «Красная звезда».

В панфиловскую дивизию снарядил делегацию Казахстан, который, естественно, считал ее своей, так как она формировалась в тех краях. Со всех концов республики на сборные пункты привозили и приносили подарки для гвардейцев. Чего там только не было! Любопытная деталь: рабочие табачных фабрик оставались в цехах сверхурочно и сделали миллион двести тысяч папирос. Их разложили по сто штук в коробки, украшенные специальным рисунком Кукрыниксов с надписью «Гвардейские». На коробке - меткие стихи Маршака: «В бой, дивизия гвардейская! Под огнем твоих атак отступает рать злодейская. Дело Гитлера - табак!»

Состав из 17 вагонов с подарками стоял у вокзала. На вагонах красовалась надпись: «На фронт, восьмой гвардейской». Столетний Джамбул послал панфиловцам свои стихи:

Громче, чем гвардия, не слыхал,
Ярче, чем гвардия, не встречал,
Слаще, чем гвардия, не твердил,
Тверже, чем гвардия, не чертил,
Чище, чем гвардия, не вдыхал,
Если такое слово из слов
Стало наградой целых полков...
Сын Казахстана мечом сверкнул,
Ветер гвардейский стяг натянул, -
Поступь победы слышит Джамбул.

Несколько дней провела казахстанская делегация в гостях у панфиловцев. На прощальном вечере командир дивизии генерал В.А.Ревякин, посмотрев на стрелки приподнесенных ему часов, сказал: «Ну, уже поздно! Пора благодарить делегатов и закрывать вечер. Завтра выступаем!»

# Торжественно-траурное заседание, посвященное XVIII годовщине со дня смерти В.И.Ленина // "Красная звезда" №18, 22 января 1942 года
# Под знаменем Ленина. Доклад тов. А.С.Щербакова // "Красная звезда" №18, 22 января 1942 года
# // "Красная звезда" №279, 27 ноября 1941 года

# // "Красная звезда" №18, 22 января 1942 года

________________________________________ ______________________

В Куйбышеве подписано «Советско-Польское соглашение о займе правительству Польской Республики на содержание польской армии на территории СССР». Правительству Польской Республики предоставлялся заем в сумме 300 млн. рублей.

В Куйбышеве подписано «Советско-Чехословацкое соглашение о займе правительству Чехословацкой Республики на содержание чехословацкой бригады на территории СССР».

Главные силы левого крыла Северо-Западного фронта (3-я и 4-я ударные армии), проводящие Торопецко-Холмскую наступательную операцию, Ставкой Верховного Главнокомандования были переданы в состав Калининского фронта. Перед войсками этих армий была поставлена задача командующим войсками Калининского фронта — продолжать дальнейшее наступление с целью перехвата коммуникаций немецкой группы армий «Центр». Войска 3-й ударной армии развивали наступление в направлении Великие Луки, а войска 4-й ударной армии— в направлении Велиж и Демидов.

Советские войска под командованием генерал-лейтенанта Л.А. Говорова, развивая удары из района Можайска, разгромили противостоящего противника и овладели городом Уваровка, выйдя на подступы к городу Гжатску.

Завершено освобождение советскими войсками всей территории Московской области от немецко-фашистских оккупантов.

В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны Народный Комиссар Обороны СССР ввел персональные воинские звания инженерно-техническому составу Военно-воздушных сил Советской Армии.

Гестаповцы арестовали секретаря Харьковского подпольного обкома ЛКСМУ А.Г. Зубарева и члена обкома Г.А. Никитину.

Хроника блокадного Ленинграда

Говорят, чудес не бывает. Бывают, да еще какие! Летчик Андрей Чирков, совершивший вчера лобовой таран, не погиб.

Оказывается, при ударе его выбросило из самолета. "Придя в себя, он увидел, что до земли не так уж далеко. Раскрыв парашют и приземлившись в лесу, Андрей обнаружил, что лишился шлема и перчаток. И это на жесточайшем морозе, в 12 километрах за линией фронта...

Всю ночь Чирков пробирался к переднему краю. При свете ракет, которые то и дело пускали гитлеровцы, он высмотрел, где удобнее пересечь позиции противника. Перед рассветом, обмороженный, едва живой, летчик приполз к своим. Возвратясь в полк, он прежде всего попросил дать ему другой самолет.

Ленинградский архитектор Александр Сергеевич Никольский записал сегодня в своем дневнике:

«Кругом люди слабеют и мрут... Но сдавать город нельзя. Лучше смерть, чем сдать. Я твердо верю в скорое снятие осады и начал думать о проекте триумфальных арок для встречи героев — войск, освободивших Ленинград. Специалист должен быть готов всегда, я и готовлюсь, не ожидая понукания...»

На странице дневника была нарисована триумфальная арка, какой представлял ее себе старый архитектор. Он рисовал под грохот разрывов. Враг начал обстрел города в 10 часов 25 минут утра и вел почти до восьми вечера.

Кстати, 22 января в приказе № 6 по артиллерии Ленинградского фронта отмечалась необходимость усилить борьбу против вражеских обстрелов. Активность нашей артиллерии возрастает, но организация контрбатарейной борьбы остается громоздкой, в управлении огнем и технических решениях огневых задач имеет место разнобой, так как занимаются этим делом три штаба —. штаб артиллерии фронта, штаб военно-воздушных сил и штаб артиллерии Краснознаменного Балтийского флота. Отныне вводится централизация управления контрбатарейной борьбой.

В принятом в этот день постановлении Государственного Комитета Обороны предлагалось эвакуировать из Ленинграда 500 тысяч жителей. Эвакуация велась и до 22 января. Но за все время существования ледовой дороги из Ленинграда было вывезено немногим более 36 тысяч человек. Теперь же начинается широкая эвакуация. Причем прежде всего надо вывезти из осажденного города детей, женщин с детьми, престарелых, больных, раненых, инвалидов. С этой целью предстоит создать сеть питательных пунктов и санитарных постов не только на побережье Ладожского озера, но и на многих железнодорожных станциях по пути следования эшелонов.

Усиленная эвакуация началась в тот же день, когда было принято постановление о ней. Для подвоза эвакуируемых к Ладожскому озеру используется Ириновская ветка, ставшая теперь главной магистралью Октябрьской железной дороги. К Ладожскому озеру по ней увозят эвакуируемых, обратно в Ленинград — продовольствие, боеприпасы, топливо. И мало кто знает, как героически трудятся люди, которые ведут эти поезда. 22 января, например, машинист П.И. Богданов привел со станции Ладожское озеро в Ленинград поезд весом в 1000 тонн, вместо 780 тонн по норме. Привел за 2 часа 30 минут — намного быстрее, чем положено.

Один из паровозов остался без топлива, и ему грозила опасность быть замороженным на перегоне. Машинист Н.П. Солодовников принялся заготавливать дрова. На помощь ему пришли железнодорожники, отдыхавшие в своем вагоне. Вскоре состав был снова в пути. Но истощенный, обессилевший машинист почувствовал себя настолько плохо, что не смог нести свою вахту. Поезд повел его помощник, исполнявший к тому же обязанности кочегара.

Ученики 7-го класса 148-й школы решили вести коллективный дневник. 22 января они сделали в нем следующую запись:

«Из семи 7-х классов осталось только два, да и те неполные. Приходится объединяться в один, так как не во всех еще классах поставлены печурки и нет учителей по многим предметам. Тепло только около печурки, да и то когда она топится. В нее нужно все время подбрасывать топливо. Его разыскиваем сами...»

Непреклонность защитников Ленинграда превосходно выразил сегодня писатель Всеволод Вишневский. Выступая по радио, он сказал:

«Взять нас блокадой, измором? Не выйдет. Выстоим. Пусть кто хочет посмотрит на Ленинград и в глаза ленинградцев на шестом месяце блокады, в люто студеные январские дни. В глазах упорство... Город пройдет к победе сквозь все выпавшие на его долю сверхмерные испытания... Пройдет, не потеряв своей красоты, силы и величия».

Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"

В сегодняшней «Красной звезде» — отчет о траурно-торжественном заседании в Москве, посвященном восемнадцатой годовщине со дня смерти В. И. Ленина (тогда была традиция отмечать годовщину смерти вождя).

Заседание проходило в Большом Кремлевском дворце. Это — примета времени. Потерпев поражение в своих попытках уничтожить Москву с воздуха, потеряв свыше тысячи самолетов, немецкая авиация вынуждена была почти прекратить налеты на столицу. Последний раз официальное сообщение иод заголовком «Налеты немецких самолетов на Москву» было опубликовано 15 ноября прошлого года. Наши средства ПВО беспрерывно усиливаются, установили непроницаемый заслон для вражеской авиации. Теперь не надо искать бомбоубежище для торжественного заседания.

В зале фронтовиков меньше, чем в октябрьский праздник. Это тоже примета времени. Фронт все дальше и дальше отдаляется от Москвы, и возможности пригласить сюда представителей боевых частей ограничены. Большинство участников заседания — работники гражданских организаций. Они не в пиджаках и при галстуках, а в военных гимнастерках, но без знаков различия. Это стало как бы модой, соответствующей времени и делам.

С докладом на заседании выступил секретарь ЦК партии А. С. Щербаков. Говоря о мужестве и самоотверженности защитников столицы, он напомнил о подвиге 28 гвардейцев-панфиловцев:

— В славные дни обороны Москвы на один наш рубеж двинулось несколько десятков танков. Этот рубеж защищали 29 советских гвардейцев. Затем их осталось 28. Один был убит самими гвардейцами за то, что оказался трусом и поднял руки перед врагом. А 28 советских людей — среди них были русские, украинцы, казахи — вели неслыханный в истории бой с танками. 18 вражеских машин были подбиты. 28 бойцов не отступили в этом неравном бою; они, защищая Москву, пали смертью храбрых.

Когда я вернулся в редакцию, у меня на столе уже лежала сверстанная подвалом статья под заголовком «О 28 павших героях». Напомню, что в ноябрьские дни сорок первого года, когда «Красная звезда» впервые рассказала о подвиге панфиловцев, мы о них мало что знали. Не были даже известны имена павших героев. Поиск мы начали после того, как Дубосеково было освобождено от немецких захватчиков. Тогда была восстановлена картина боя. В статье впервые были названы имена панфиловцев. Над очерком напечатан снимок братской могилы, где были перезахоронены герои.

В газете опубликована небольшая, но важная и характерная для того времени заметка: «В Москву из частей Западного фронта возвратилась делегация трудящихся Хабаровского края, сопровождавшая эшелон с подарками для бойцов действующей армии... Все эти подарки делегация вручила в частях тт. Рокоссовского и Говорова отважным защитникам Родины...»

В панфиловскую дивизию снарядил делегацию Казахстан, который, естественно, считал ее своей, так как она формировалась в тех краях. Со всех концов республики, на сборные пункты привозили и приносили подарки для гвардейцев. Чего там только не было! Любопытная деталь: рабочие табачных фабрик оставались в цехах сверхурочно и сделали миллион двести тысяч папирос. Их разложили по сто штук в коробки, украшенные специальным рисунком Кукрыниксов с надписью «Гвардейские». На коробке — меткие стихи Маршака: «В бой, дивизия гвардейская! Под огнем твоих атак отступает рать злодейская. Дело Гитлера — табак!»

Громче, чем гвардия, не слыхал,
Ярче, чем гвардия, не встречал,
Слаще, чем гвардия, не твердил,
Тверже, чем гвардия, не чертил,
Чище, чем гвардия, не вдыхал,
Если такое слово из слов
Стало наградой целых полков...
Сын Казахстана мечом сверкнул,
Ветер гвардейский стяг натянул,—
Поступь победы слышит Джамбул.

Несколько дней провела казахстанская делегация в гостях у панфиловцев. На прощальном вечере командир дивизии генерал В. А. Ревякин, посмотрев на стрелки приподнесенных ему часов, сказал: «Ну, уже поздно! Пора благодарить делегатов и закрывать вечер. Завтра выступаем!»

Утреннее сообщение 22 января

На одном из участков Западного фронта наши бойцы, преодолевая сопротивление гитлеровцев, захватили 11 орудий, 54 автомашины, 15 мотоциклов и другое военное имущество. На другом участке часть тов. Селезнёва за два дня ожесточённых боёв с противником нанесла немцам большой урон и захватила орудие, миномёт, 11 пулемётов, 1.500 снарядов, 21.000 патронов и другие трофеи.

Пленный обер-ефрейтор 2 дивизиона 67 немецкого полка армейской, артиллерии Роберт Михаэлис сообщил: «Солдаты из самых различных частей говорят, что в русском походе немецкая армия потеряла огромное количество танков. Например, в 10 танковой дивизии осталось не больше 15 танков, 4 армейская группа потеряла под Ленинградом 80 танков. Колоссальные потери эта группа понесла затем у Можайска, где погибло свыше 30 процентов танков. Сейчас остро ощущается недостаток запасных частей к машинам и орудиям. Приходилось из двух машин составлять одну».

Пленный ефрейтор штабной роты 240 полка 106 немецкой пехотной дивизии Петер Энгель рассказал: «За время последних боёв наш полк потерял 75 процентов личного состава. Я слышал, как командир батальона майор Геральд недавно жаловался командиру полка Гивзенберу: «С солдатами теперь ничего нельзя поделать. Они не удерживают позиции, а бегут назад. Никакие ругательства и даже угрозы оружием уже не действуют».

Жители ныне освобождённой от немецких оккупантов деревни Варваровка, Медынского района, Смоленской области, составили акт о зверствах гитлеровских мерзавцев. В акте говорится, что немцы ограбили всех крестьян, а при отступлении из деревни подожгли её. Жителей, пытавшихся выбежать из горящих домов, немцы расстреливали. Среди убитых — Платова О. Л. и её два сына, Творогова А.С. и её дочь шести лет, Ильин В.Б., его жена, пять дочерей и сын, Жижин В.Д. и два его сына.

Вечернее сообщение 22 января

За время своего пребывания в городе Можайске гитлеровцы разгромили Дом культуры, разграбили все экспонаты местного краеведческого музея, выбросили из шкафов и сожгли много тысяч ценных книг городской библиотеки, взорвали здания гидростанции и городского кинотеатра. Немецко-фашистские варвары подорвали здание можайского Николаевского собора — древнейшего памятника русской архитектуры, полностью сожгли село Бородино и знаменитый Бородинский музей, уничтожив ценнейшие национальные реликвии русского народа.

В последний час

Войска Северо-Западного и Калининского фронтов заняли города Холм, Торопец, Селижарово, Западная Двина, Оленино, Старая Тропа. Трофеи наших войск

Таким образом одна из главных коммуникационных линий немецких войск, железная дорога Ржев — Великие Луки перерезана и захвачена нашими войсками.

Освобождено от немецких захватчиков свыше 2.000 населённых пунктов.

За время с 9 по 22 января немцы потеряли свыше 17.000 человек убитыми и несколько сот пленными.

В боях отличились войска генерал-полковника т. ЕРЕМЕНКО и генерал-лейтенанта т. ПУРКАЕВА.

Фото: nikoberg / LiveJournal.

Окончился страшный 1941 год. Уже прошло два дня нового года. Принесет ли нам новый год окончание страшной бойни, именуемой войной? Неизвестность, в которой мы пребываем, делается с каждым днем все нестерпимее.

28-го случайно услышали Москву. Наш приемник теперь у Фришей, т.к. только немцы могут иметь приемники. И нет у нас света.

Москву усиленно забивали. Но сквозь хрипение и крики мы все же кое-что разобрали. Узнали, что Калинин советский. Это о нем немцы сообщали, что оставили его, выравнивая фронт. Узнали, что Ростов налаживает снова советскую жизнь, а на Кавказе из лимонов и апельсинов варят консервы для армии. И больше не слыхали Москвы, сколько ни пытались.

Немцев всерьез отогнали от Москвы

Из украинских газет (выходят теперь на серой бумаге) мы "узнали", что в Москву на свидание со Сталиным прилетал Иден (министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден. - "ГОРДОН"). Значит, правительство СССР в Москве. Значит, украинские пропагандисты сами опровергли все антисоветские слухи о расколе в партии. И еще это значит, что немцев всерьез отогнали от Москвы. И в этих же газетах - об усилении немецкого наступления на Севастополь.

В плену по-прежнему страшно. Никого не выпускают. Только по 300-400 трупов выносят из лагерей каждую ночь. Это рассказал старик, который привез Степану записку из Ровно, от какого-то пленного. Но записка без подписи, и Степан не знает, кому же он должен помочь.

Наши власти преподнесли нам новогодний подарок - в газете появилось воззвание Бегазия такого содержания: "Героическая немецкая армия освободила вас, украинцы, от большевистского ига. И теперь немецкие рыцари бьются за вас на восточном фронте против большевиков, за ваше светлое будущее и светлое будущее всей Европы, Помогите немецким воинам теплой одеждой - кожухами, валенками, шапками!"

И так как немцы за все обещают (и приводят в исполнение) расстрел, то данное воззвание было немедленно реализовано властями на местах. Вчера все по случаю Нового года были дома, и во всех домоуправлениях были проведены общие собрания, на которых была предложена свирепая и неоспоримая разверстка: каждые сто жителей Киева должны сдать два кожуха, один полушубок, одну пару валенок, одну шапку, перчатки, свитеры и т.д., и т.п. И не какие-нибудь старые бумажные вытянутые вещи, а все новое, шерстяное. И не деньги, а вещи. Сдать вещи нужно за два дня - за 2 и 3 января. И известно, что каждый, включая и грудных детей, должен сдать по сто рублей!! И при сдаче вещей еще нужно подтверждение, что они не краденные. И все сидят в унынии, потому что денег нет, вещей нет, и что делать - не знаем.

фото: reibert / LiveJournal

Прошло Рождество. Мы нынче богаты праздниками. Что ни неделя, то несколько свободных дней.

Хлеба нет, его выдали по карточкам один раз с 1-го числа по 200 граммов. В академии дали по 1,5 кг хлеба, а в консерватории, на водном транспорте и в других местах даже этого не дали.

Наша жизнь по-прежнему тяжела и нестерпима. Евреев по-прежнему выискивают и убивают. Кто помогает немцам, выдавая евреев? Ведь сами они ни за что не нашли бы их. Все еще видят, как евреев ведут на кладбище. В городе тифы и голод во многих семьях. Куреневка, говорят, объявлена неблагонадежной, и запрещен доступ продуктов в город с Куреневки. Есть дома на Подоле, сплошь зараженные сыпняком и брюшняком. В больницы не берут, там нечем топить и нечем кормить. Они теперь платные. Сутки больничного содержания стоят 20 рублей, а дают там поесть лишь один раз в сутки тарелку баланды.

Жизнь наша, дни наши затянуты тоской, как тем едким дымом, который наполняет теперь наши темные квартиры. Целый день на щепках варится баланда, потому что из-за отсутствия дров она варится часами. Дитя плачет. Все силы уходят на добывание каких-то средств существования, и все почти даром. Денег нет. Вещи продаются с великим трудом. Меняются еще труднее.

На дворе вьюга. Ветер воет. Колючий, холодный снег не уменьшает 24-градусного мороза. Темно и холодно. Света нет, воды нет. Три дня тому назад был объявлен распорядок подачи воды по районам. Пока же ее нет совсем. Не могу писать.

Фото: nashkiev.ua

В магазине со мною пишет списки Любовь Васильевна. Но сидим по очереди, потому что больше чем полтора-два часа выдержать невозможно. В магазине 6 градусов ниже нуля. В подсобке обнаружили железную печь, но нет печника и нет денег, чтобы ему уплатить.

Свет выключили даже в тех редких квартирах, где он был по специальным протекциям и разрешениям. В связи с этим снова нельзя услышать Москву.

Холодно, темно, главное же - голодно. Голодных очень много. Нечипор все время ездит на своих лошадях в район, километров за 150-200. И в большинстве случаев привозит в обмен на вещи пшено и горох, иногда немного картошки. После того, что Нюся и Галя отравились мерзлой картошкой и ели "драпанцы" из мерзлой же картошки, жаренные на парафине, а картошка эта при прикосновении к ней "стреляла" в потолок, горох, привозимый Нечипором, кажется невероятным счастьем. Его с вечера намачивают в большой миске для умывания, потом варят и кормят тех, кто уже голодает. Всегда кто-нибудь кормится у них, но всех, кто хочет есть, невозможно накормить, даже из самых близких знакомых.

Возле Киево-Печерской лавры продвигается пехотное подразделение Вермахта. Киевлянки везут хворост и ветки для домашних печек и "буржуек".

И все же среди тех, кого мы знаем, еще нет случаев самого катастрофического голода. Но ведь еще только 15 января, и продукты на базарах - все еще остатки того, что осталось от наших.

Приехала из Харькова какая-то знакомая нашей библиотечной сотрудницы. Она в восторге от киевских базаров и киевского благополучия. В Харькове настоящий и страшный голод. Ни за какие деньги на базаре ничего нельзя достать. Там близко фронт и летают советские самолеты. Они сбрасывают бомбы туда, где стоят немецкие части. Население их встречает очень радостно.

Да, нам на наше положение жаловаться по-настоящему не приходится. Есть крыша над головой, вода появляться в прачечной стала, а в других домах ее носят за несколько кварталов и часами стоят в очереди. Свет у нас был контрабандой некоторое время, а у других его нет с самого ухода наших. Хлеб получали почти все время в академии раз в неделю по полтора килограмма. Для ребенка хватало. И выручает нас горох, который выменял нам Нечипор. Главное же - мы почти все время слушали Москву, хоть и редко удавалось услышать что-либо важное.

Но есть у нас одно важное обстоятельство, которого нет у многих других. У нас есть много единомышленников, которые хотят того же, что и мы, и ждут так же, как и мы, любой возможности найти связь с нашими. Нас поддерживает коллектив. Нет, нам жаловаться не приходится. Определенно.

Ирина Хорошунова. Фото из семейного архива Натальи Гозуловой

Все же каждый как-то приспосабливается и устраивается. Кто продает вещи, кто уже устроился и работает и там изредка получает немного крупы и хлеба. А кто покупает на одном базаре у крестьян продукты, а на другом продает дороже. Дунечка купила муку и картошки у крестьян десятками, а продав их поштучно, заработала 50 рублей. Ну, хоть что-нибудь. Нюся выторговала за вещи немного денег и дала их Нюре, чтобы она пекла пироги и продавала их на базаре. Татьяна и Степан шьют перчатки из старого кожуха и детские платьица для базара. Все работают на базар. А на нем есть все, что угодно.

Огромную часть базара занимают толкучка и "обжорка". На толкучке очень много продавцов и совсем мало покупателей. Продается все - от штопальных ниток и патефонных пластинок до золота и бриллиантов. Нет вещи, которой нельзя было бы купить там.

Снова появились бесчисленные посиневшие от голода, с отекшими ногами, женщины, которые вытянулись в длинные ряды раскладки. Предприимчивые спекулянты открыли рундуки со всевозможными вещами. В частности, на еврейском базаре открыт рундук с книгами. В нем перемешаны издания "Academia" с книжной макулатурой, классики с бульварными затасканными романами. Вместе на голову продавцу сыпятся Дарвин и Библия, техника и поэзия, древние и советские писатели и поэты. И за все это там дерут три шкуры. И все-таки покупатели есть.

Все меряется по хлебу, а хлеб есть лишь для немногих. Три-четыре раза в месяц выдают по карточкам по 200 граммов на человека и работающим по 1,5 кило в неделю. На базаре его очень много, но стоит он 40, 50, 60 и 70 рублей килограмм. Кто же может его купить? Обжорки бойко торгуют. Весь базар наполнен криками этого сейчас наиболее доходного промысла. Горячие пироги с горохом и картошкой, вареная картошка, каша, суп, чай, хлеб, масло, котлеты из конины и даже свиные отбивные. От прилавков валит пар. Хозяйки яств прыгают и пляшут от мороза, а голодные потребители жадно насыщаются тут же на морозе, стоя, торопясь, обжигаясь и блаженствуя. Знают ли люди, которые никогда не испытывали голода, какое это унизительное чувство - голод?

На Бессарабке обжорка организована даже с комфортом. Она в Крытом рынке. И там за столами, к величайшему удивлению не только харьковчан, но и нашему, можно получить котлету с картошкой всего за десять рублей. Правда, котлета конская.

С фронта никаких известий. Сообщения газет кратки и односложны. Немцы мерзнут, но нам от этого не легче. Морозы все время сильные, а позавчера и в понедельник была совсем невозможная погода - ветер, снег и мороз. Менее 14 градусов мороза не было в эти дни. Намело много снега. На площади он лежит нетронутой белой целиной и ослепляюще блестит на солнце. Трамвайные пути очищены снегоочистителем, а улицы в большинстве своем не чищены совсем. На улице Ленина немцы ездят в обе стороны по одной половине мостовой. Вторая засыпана снегом. Порядка в городе нет. Никто ничего не убирает.

Машин на улицах совсем мало. Трамваи ходят редко. Нет никаких уличных звуков. И только радио орет на тихих, безмолвных улицах одни и те же фокстроты или песни из репертуара Вертинского и белых эмигрантов. Кожушная кампания окончилась совершенно неожиданно. Благодаря Воробьевой, мы так ничего и не дали.

Фото: foto.meta.ua

Бывает так: живем одинаково и однообразно, какой-то более или менее однотонной жизнью. И вдруг в один день или час все перевернется и начнется наново.

Так, например, сегодня у меня уже нет больше никаких отношений с магазином. Нелепая мысль удержать его вместе с содержимым до возвращения наших кажется мне сегодня такой же нереальностью, как получение известия от уехавших. Магазин конфискован немцами. Без всяких разговоров. Просто на двери магазина появилась и висит бумажка с печатью немцев "Beschlagnaht", что означает - конфисковано. Надо сказать, что удар неожидан и очень силен. Дело в том, что мы перевезли в эти дни большую часть советской литературы из ДКА (Дома Красной армии . - "ГОРДОН") И вот все пропало.

Продуктовый магазин для фольксдойче, то есть для этнических немцев, улица Большая Житомирская, 40. Фото: stepandstep.ru

В прошлый четверг к концу дня вдруг пришла Нюся, которая не балует нас приходом на Андреевский спуск. Вечером читали в полутьме нашего двурогого слепого каганца. А утром вместе отправились в Липки в немецкую комендатуру. Директору консерватории Ивановскому немцы отдали огромную часть книг библиотеки Дома Красной армии на отопление квартиры вместо дров. Немцы поставили обязательное условие - либо забрать все книги, которые они считают изъятыми, либо они все эти книги отправят в топку котла парового отопления комендатуры.

С утра было холодно, как и все эти дни. Морозы стоят ровные и сильные - 15-20 градусов. С площади III-го Интернационала ходит, как и раньше при наших, трамвай, тоже третий номер. Мы поднялись в Липки трамваем. Он останавливается на тех же углах, где останавливался и раньше, на обоих углах Садовой, хотя новый дом админчастей необитаем. Немцы почему-то не занимают это замечательное здание, чудесное произведение академика Фомина.

Мы не были в этом районе с момента прихода немцев. Он ничуть не изменился, только безлюднее и глуше стали его улицы, и снег на них лежит, как в деревне, неубранный. И только узенькие тропинки протоптаны в нем. Возле городской и военной комендатуры, которая теперь в бывшем Доме Красной армии, много немецких машин и немцев. У входа часовые в касках и шерстяных платках под ними. Под шинелями у них кожухи, а на ногах огромные суконные валенки на толстых, десятисантиметровых подошвах. Говорят, что это валенки на соломе, обшитые сукном, одевающиеся поверх сапог.

Стоять у комендатуры воспрещается. Просители стоят на другой стороне улицы, а принимают их с трех до пяти часов. Тем не менее, они стоят с утра на морозе и ждут. Позже возле комендатуры гражданскому населению стоять запрещено.

Мы не нашли того, кто распоряжается книгами, и ушли с тем, чтобы найти его в генерал-комиссариате или вернуться к трем часам. Генералкомиссариат помещается на Банковой, 9, в доме бывшего штаба округа. Там у входа тоже много машин, а в дверях стоят солдаты, которые, как швейцары, отворяют двери всем входящим. И все входят свободно - и немцы, и наши люди, никто никого ни о чем не спрашивает. Внутри все голо, казенно и пусто. Бегают с деловым видом немцы в желтых гражданских формах со свастикой на красной повязке на левой руке. И никто ничего не знает. Мы ходили по лестницам, по коридорам всех этажей, встречая мало людей, сами искали того, кто нам был нужен, и в результате узнали, что его нет.

Мы спускались вниз по Лютеранской улице, по-нашему улице Энгельса. В первый раз за три месяца увидели мы торчащие развалины сгоревшего Крещатика, улицы Свердлова, Пушкинской, которые сгрудились обгорелыми толпами черных столбов под белыми шапками сверкающего на солнце снега. Жуткая, зловещая, незабываемая картина.

На Лютеранской, меж обгоревших домов, катаются дети на санках по неширокой раскатанной полосе, а кругом от дома к дому лежит нетронутый снег. Его некому трогать. И остро пахнут недавней гарью кирпичные обгорелые развалины.

Руины на Крещатике, 1942 год. Фото: foto.meta.ua

К трем часам снова добрели до комендатуры, и на этот раз попали по назначению. Переводчик проводил нас в подвал, где огромными грудами в полном беспорядке лежали тысячи книг. Это была бывшая библиотека, которую советские бибилиотекари собирали годами. На стеллажах, стоящих в стороне, были еще книги. Возле них стоял немец в офицерской форме, который говорил с мужем сотрудницы консерватории на чистейшем русском языке. По разговору мы поняли, что этот немец блестяще осведомлен обо всем, что издавалось в Советском Союзе на протяжении всех 23-х лет. Информирован он был просто потрясающе. Сейчас на полках он выбирал себе все книги по искусству, экономике и географии СССР, складывал их в аккуратные стопки, а советскую художественную литературу бросал в груды, лежащие по всему подвалу. Ни одной политической книги или брошюры не было видно. Не было и классической литературы русской или зарубежной.

Нам указали на груды, лежащие на полу, и мы принялись увязывать книги веревками, взятыми из магазина. Мы вязали до тех пор, пока не пришлось спешно убираться, чтобы добраться домой до запрещенного времени. Наутро мы снова были у комендатуры уже вместе с Нечипором и лошадьми. Таскали и возили книги. Возили целый день, и весь следующий день. По примерным подсчетам до сегодняшнего дня мы перевезли в магазин свыше пяти тысяч книг, а ведь возили пополам - воз Ивановскому, воз нам. И вот все пропало. С утра магазин конфискован.

Фото: borisfen70 / LiveJournal

Сегодня сто пятьдесят дней оккупации.

Не писала несколько дней. Это было трудное время. Передавала магазин, а главное - все возили книги. Нечипор уехал в село, и мы с Нюсей все возили и возили их на маленьких детских санках. Больше трех или четырех пачек не помещается. Санки переворачиваются, ноги скользят. Мороз страшный. Словом - нет слов.

Но перевезли мы в общей сложности в консерваторию свыше 20 тысяч книг, да в магазин больше пяти. Немыслимо же было оставить книги на сожжение, если их можно было забрать. И такую литературу! Больше всего Маяковского, Островского "Как закалялась сталь" и великое множество другой советской литературы.

Возили вдвоем. Никто не помогал. В эти дни, пока мы таскали книги, произошло много событий. Ушел первый поезд в Германию с добровольцами. В семье у нас ужасная новость. Степан поступил в полицию. Татьяна плачет все время. А он клянется, что это необходимо, что делами он будет заниматься только уголовными. И что он нам еще пригодится. В качестве первого "задания" ездил в Борисполь ловить воров. От всего этого нам не легче. Закрыты "наглухо" базары. Ничего купить нельзя. Есть нечего, горох уже кончился.

Немцы включили радио и передавали обстрел их тяжелой артиллерией Ленинграда. Как заяц не может двинуться, скованный взглядом змеи, так и мы, не в силах выключить радио, слушали нестерпимую, чудовищную передачу

Позавчера вечером немцы вдруг включили по всему городу радио и передавали обстрел их тяжелой артиллерией Ленинграда.

Как заяц не может двинуться, скованный взглядом змеи, и несмотря на смертельную опасность, не бежит, так и мы, не будучи в силах выключить радио, слушали нестерпимую, чудовищную передачу. Все, что осталось в нас еще живого, потрясено до глубины души этим чудовищным расстрелом нашего великого города. Ненависть наполняет нас, но ненависть наша бессильна. Ведь по-прежнему нет никакой связи с нашими, ничего.

А потом немцы выключили передачу обстрела и сообщили о новоназначенном комиссаре Украины - Могунии и о приезде в Украину Гитлера.

Магазин передан вместе с книгами из ДКА. В библиотеке академии смещен Полулях, и имеется уже новый шеф - немец по фамилии Бенцинг. Помощница его - Луиза Карловна Фалькевиц, которая была совсем незаметной машинисткой в библиотеке. Возвышение ее произошло стремительно. Рассказывают, что дня через три после прихода немцев возле дома, где она живет, остановилась шикарная немецкая машина и вышел очень важный немецкий офицер. Оказалось, что это ее родной племянник, сын сестры, которая живет в Берлине. Через два дня Луиза Карловна сделалась переводчицей в генерал-комиссариате, а вот теперь - помощницей директора в библиотеке академии.

Наши все ушли в село за продуктами, а мы, оставшиеся, волнуемся.

Фото: borisfen70 / LiveJournal

16 февраля снова открыли базары. В тот же день говорили о приезде Могунии и Гитлера. Я уже окончательно безработная, нигде уже не числюсь. Магазин закрыт окончательно, и немцы его открывать не будут.

Арестована вся управа несколько дней назад. Все переходит к немцам, и тем, кто не знает языка, работы нет. Ходят тревожные слухи о том, что безработных всех будут отправлять на работы в Германию.

Нечего и говорить, что мы впали в полное уныние. Война идет, и приближение весны снова не принесло нам ничего хорошего. Никакого поворота. Наоборот, выходит, весна несет только ожесточенное наступление наших врагов. В пятницу я была последний раз в редакции Академии, где составили акт на передачу магазина. В редакции оказались хорошие люди и выдали нам за месяц переучета деньги и хлеб.

Ушла из редакции, и на этом окончились мои отношения с магазином. Он стоит с оголенными витринами, разбитыми осколками снарядов, и с розовой немецкой наклейкой о конфискации. Он стал совсем чужим, магазин, а еще несколько месяцев назад в него приходили бойцы с фронта и просили дать им "душевную книжку" перед боем почитать, или перед смертью.

Да, лучше не думать.

Эпидемия сыпняка и брюшняка все усиливается. Воды нет, света нет, мыла нет.

Потеплело совсем. Еще в пятницу начало таять на солнце. И таяло дружно, словно уже настоящая весна. А в тени было все равно 20 градусов мороза. По утрам в воздухе был густой морозный туман, как зимой. И пронизывает он до костей. Так и природа, словно в сговоре с нашими врагами, все время против нас.

Две новости сообщили мне сейчас. Первая - что закрывают все курсы немецкого языка, так как учащиеся на них якобы скрывались от трудовой повинности.

Вторая - невероятная. В газете на днях было извещение о том, что все калеки, безрукие, безногие, мужчины в возрасте свыше 45 лет, а калеки женщины независимо от возраста, могут явиться на биржу и получить там бесплатно хлеб. И вот сегодня, сейчас сказали, что вместо хлеба их отправили на Лукьяновское кладбище, в Бабий Яр.

Поверит ли нам хоть один здравомыслящий человек, если мы об этом когда-либо расскажем? Но после 29 сентября всему можно верить.

А во вчерашней газете есть официальное сообщение по поводу трех повешенных. Это в "назидание" за подрыв немецкого строительства. Так мы живем.

Фото: stalingrad-true.ru

Газет не видела еще за вчерашний день. Все время смертельно хочется спать. Засыпаю сидя, стоя, в любых условиях. Спала днем, потом у Нюси мы проспали тяжелым сном весь вечер, а потом и всю ночь. Так размаривает холод и голод. Только бы не озвереть от этого всего, не потерять того, что называется человеческим достоинством.

Наше настоящее полно неожиданных страшных вещей. На Бессарабке два дня уже висят повешенные. Висят такие же и на Печерске. Это "в назидание освобожденным народам" вешают немцы наших людей и пишут, что это за саботаж. При чем тут саботаж? Вешают наших людей за то, что они против немцев. Они борются против немцев. Вот и все. Но нам только страшно, и больше ничего. Что можно нам, в наших условиях сделать что-либо существенное против немцев? Только измена и предательство вокруг. Так, наверное, кто-нибудь выдал тех, кто сейчас висит второй день на Бессарабке и на Печерске.

В газете снова каждый день печатается во всю ширину последней страницы приглашение добровольно ехать в Германию. Не знаю, отошел ли второй поезд с добровольцами. Но они, очевидно, есть, потому что в еще большей прогрессии, чем безработица, возрастает число голодных и нищих. Просящих больше, чем тех, кто в состоянии им подать. На всех улицах, на всех углах стоят старые и совсем молодые женщины, дети, старики. Немцы, красные, жирные, надменные проходят, словно мимо деревянных столбов, а наши люди низко опускают голову от стыда, потому что нечего дать, и невозможно видеть голодных, которым не в силах помочь. Часто в двери стучатся голодные, изможденные мужчины, вероятно, идущие из плена. Все просят есть.

Еще принесли известие, что в Харькове немцы так же, как и в Киеве, уничтожили всех евреев.

Несколько дней назад уехал Нечипор, совсем. Ему удалось с товарищами по прежней работе устроиться на селекционную станцию Веселый Подол. Это в 40 километрах от села, где сейчас Нюсины старики и сестра с детьми. Свою одну оставшуюся лошадь Нечипор отдал брату Бенедю. Товарищи Нечипора знают, что он коммунист. Но никто не выдал. И вот теперь их несколько человек уехало из Киева.

Международный женский день у всего передового человечества, а у нас 172-й день оккупации. А позавчера вдруг целый день бушевал северный ветер, насыпал снова массу снега, и снова температура упала до 18° ниже нуля. И все-таки уже весна, потому что вчера с утра снова пригрело солнце, и, хотя в тени было холодно, на солнце текли ручьи, а небо было синее, весеннее.

Снова зима. Снова холодный ветер и сильный мороз. А вчера таяло, текло, снег совсем побурел, сделался грязным. И снова испортилась санная дорога. "Обоз Гитлера" двигался вчера с большим трудом. Все эти несчастные саночники-нищие бредут, падая от усталости, в далекие теперь села. В близких ничего не меняют.

А весна в этом году никак не осилит суровую зиму. Это должно было бы помочь нашим, но ничего хорошего не слышно с фронта. Ничего не знаем о наших. А немцы все время сообщают о налетах на Москву и о повреждении в центре ее важнейших в военном отношении объектов, об очередном уничтожении трех советских армий и т.п. Московское радио очень забивают, и сводок Информбюро совсем не удается услышать. Попадаем только на боевые эпизоды.

Люди живут надеждой. Какова же она у нас? Многие надеются на окончание войны в скором времени, но если объективно смотреть на вещи, то близкий ее конец может принести победу только немцам. Очень большой кусок нашей страны они захватили. И сколько нужно сил теперь нашим, чтобы отбросить их назад? Выходит, что нужно надеяться, набраться терпения и ждать улучшения наших дел. Парадокс, но, очевидно, в затяжке войны сейчас залог нашей победы.

Попытки сделать что-либо для наших жалки и смешны. Никто не знает, где же те подпольные группы, которые оставлены здесь для работы. Их ищут, но не находят. Все боятся друг друга и стен вокруг.

Недавно приходил N. Он пришел в немецкой форме. Говорит, что это необходимо для работы. Сейчас он интересуется некоторыми сведениями, которые я должна ему раздобыть.

Когда он пришел в такой одежде, сердце у меня оборвалось. А вдруг я ошиблась в нем? Но он говорит, что нужно терпеливо ждать, выполнять то, о чем он просит. Когда будет нужно, к нам придут.

Я пишу, так как приняла на себя обязанность все рассказать нашим, когда вернутся. Но понимаю, что если записки попадутся в предательские руки, скольких я могу погубить. Поэтому все записи держу в специальной коробке под дровами в сарае. И знают о них только самые близкие люди.

Немцы ведут здесь самую немилосердную политику уничтожения нашего народа. Удушается всякая жизнь. Каждый день приносит тому новые свидетельства.

Закрыты все магазины. Уже не торгует ни один комиссионный магазин. На всех них висит такая же бумажка, как на магазине бывшем "моем": "Beschlagnahmf".

Теперь вся жизнь города только на базарах. Продают последние юбки, снятые с себя, пальто и кофты, то, что было спрятано на черный день, потому что чернее дня не придумать. Посиневшие, полураздетые женщины стоят часами в грязи под мокрым снегом и часто не выторговывают даже десяти рублей, чтобы купить стакан пшена.

Вчера у бывшего гастронома стояла интеллигентного вида женщина. Она стояла, уткнувшись лицом в перчатку, красная от стыда. Просить милостыню нелегко. Вторая лежала на базаре в грязи, вверх лицом. Вокруг стояли любопытные, безразличные к ней зрители. Они смотрели, как шевелились посиневшие губы, видные из-под майки, которой ей закрыли лицо. Она продавала эту майку и не продала. Никто не подымал ее.

А тут же рядом жирные спекулянтки тысячами считают деньги. Их кожаные мешки, висящие на животе, не в состоянии спрятать все кучи денег, которые загребают они, пользуясь голодом. Среди наживающихся еще мальчишки, которые торгуют сигаретами и сахарином. Они стаями стоят под дверьми домов, где расквартированы мадьяры. И последние охотно торгуют спичками, сахарином, содой. Отвратительные белые таблетки, которые никак не заменяют сахар, стоят у мальчишек пять рублей десяток. И не только на базарах, но и в тишине пустых улиц можно услышать звонкие мальчишеские голоса: "Кому сахарина? Кому сигареты "Гуния"? Кому сигареты "Леванте"?" А киевляне умирают.

Работа не обеспечивает тех, кто работает. Жалованья не хватает даже на несколько дней. Рабочие получают очень мало, меньше всех. Служащие - немного больше, но все цепляются за работу, потому что с каждым днем все больше и больше закрывается учреждений, и число безработных катастрофически увеличивается.

Академия закрыта. Уже всякие дела в ней прекращены. Сокращают работу в управе и в других начальственных учреждениях. Немцы упорно ведут политику удушения всякой жизни в городе.

Николай Иосифович работает теперь в ЗАГСе Подольской управы. Недавно ему принесли 300 паспортов умерших в Кирилловской больнице. Среди этих паспортов был и паспорт моего дяди Родиона Ивановича. Мы скрыли это от Лели. Потому что уже известно, что немцы убили душевнобольных на электрическом стуле. Евреев помешанных тоже убили, только их немцы не регистрируют.

Да, немцы делают все для уничтожения нашего народа. Закрывается все, что могло бы хоть в малой мере способствовать улучшению или хотя бы сохранению жизни наших людей. Красный Крест упразднен. Есть теперь только какой-то малозначащий комитет взаимопомощи. Но и о нем ничего не слышно. Обширная работа, которую на первых порах плодотворно вел Красный Крест, теперь прекращена. Никто не ищет больше пленных и пропавших без вести.

Безработных слишком много, чтобы им можно было помочь. "Слишком много!" - это стало теперь символом наших дней. Хлеба всем не дают, потому что нас слишком много. Работы всем нет, потому что нас слишком много. Немцы отказали работникам библиотеки в пайке на том основании, что их слишком много. 177 дней оккупации - вот это действительно слишком много! Но сколько еще это может продолжаться, никто не скажет. Никто не скажет.

Киевский Евбаз, 1942 год. Фото: Jankovich Ignác / Fortepan

Во вторник была я в библиотеке. Там я узнала, что вместо снятого с работы Полуляха директором назначен Николай Владимирович Геппенер, а библиотека перешла в ведение генерал-комиссариата. Восстановили на работе пятнадцать человек, уволенных Полуляхом в последнее время, и заплатили всем сотрудникам хорошую зарплату за февраль. Луиза Карловна и Геппенер, хотя я их об этом не просила, стали говорить Бенцингу, чтобы он принял меня на работу в библиотеку. Но Бенцинг сказал, что места для меня он найти не может. Так что сами собой решаются мои мучительные вопросы: идти или не идти на работу к немцам.

А в среду ходила тоже по поводу работы в редакцию Академии, но никого там не застала. Оказывается, в тот день везде работали с 7 часов утра до часу дня в связи с юбилеем Шевченко.

С Академией, кажется, закончила свои отношения. Ревизия, которая сидела там, уже закончила работу, и никакие сведения о магазине ей больше не нужны. Работники разбрелись по институтам, хотя на каждом из них появились немецкие надписи о конфискации. Академии больше нет.

(продолжение следует)

http://gordonua.com/publications/kievlyanka-horosh...mi-schitayut-dengi-123078.html

Серия сообщений " ":
В июне 2015 года интернет-издание "ГОРДОН" начало серию публикаций из дневника Ирины Хорошуновой – художника-оформителя, коренной киевлянки, которая пережила оккупацию украинской столицы в годы Второй мировой войны. Этот документ – уникальное историческое свидетельство, не воспоминания, а описание событий в реальном времени. Ирине Хорошуновой в момент начала войны было 28 лет. Записи начинаются с 25 июня 1491 года. Редакция благодарит Институт иудаики за предоставленные материалы.За идею редакция благодарит историка и журналиста, сотрудника Украинского института национальной памяти Александра Зинченко.
Часть 1 -
Часть 2 -
...
Часть 10 -
Часть 11 -
Часть 12 - ЧАСТЬ 8: 2 ЯНВАРЯ 1942 ГОД - 13 МАРТА 1942 ГОД
Часть 13 -
Часть 14 -
...
Часть 25 -
Часть 26 -
Часть 27 -